Никита Фиолетов.

 

Про самого длинного червяка.

 

 

Представление для кукольного театра.  

 

 

Действующие лица:

 

Аполлинарий Дормидонтович – червяк, самый длинный

Пчела, Евдокия Кондратьевна

Божья Коровка

Виолетта – бабочка-красавица

Улита Никитична – улитка

Рыжие муравьи

Кузнечик  

Светлячок

 

    

 

 

  

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Перед нами Волшебный Лес. Вместо деревьев в этом лесу цветы и травы. Желтые одуванчики размером с подсолнухи. Будто розовые фонарики, в вышине качаются цветки клевера. А под одним листом лопуха, словно под большим зеленым зонтом, можно запросто  укрыться и от дождя, и от жаркого солнца.

 Между стеблей и листьев, извиваясь, петляя и закручиваясь, проползает туловище Аполлинария Доримидонтовича. Аполлинарий Дормидонтович – конечно, такое длинное имя может носить только самый длинный червяк. Вверху, на цветке клевера, собирает нектар Пчела. 

 

 

Аполлинарий Дормидонтович. Здравствуйте, уважаемая Пчела. Все трудитесь?

Пчела (собирая нектар). Тружусь, милок. Надо трудиться. А ты куда собрался?

Аполлинарий Дормидонтович.  Да я, собственно, так… Прогуливаюсь. Чудесная погодка, не правда ли?

Пчела. А погодка самая такая для работы отличная. Нам, пчелкам, в такую погоду разгуливать некогда. Как можно больше надо успеть нектару запасти. В  погожий денек каждая минута дорогА. Главное - не лениться.

Аполлинарий Дормидонтович. Когда же вы отдыхаете?

Пчела (не отрываясь от работы). А вот, как дожди зарядят – так и отдохнём. Попрячемся  по своим ульям и будем дни считать до нового солнышка. И скучно, и грустно, и ничего не поделаешь.

Аполлинарий Дормидонтович. Извините, я не знаю, удобно ли это, но я могу навестить вас во время дождя.

Пчела. Что ты, милок! Во время дождя?! Простудишься, ноги промочишь…

Аполлинарий Дормидонтович. Ну, об этом можете, не волноваться. Ног у меня, как видите, нет. А дождь я люблю. Ведь я червяк ДОЖДЕВОЙ! Простите, я не представился. Меня зовут Аполлинарий Дормидонтович. А вас?

Пчела. А меня Евдокией Кондратьевной звать. Можно просто – тетя Дуся. Ну, вот и познакомились.

Аполлинарий Дормидонтович (с поклоном). Очень приятно. Всего хорошего.

Пчела. Ступай, милок. В гости приходи!

Аполлинарий Дормидонтович.  Спасибо! Я непременно приду.   

 

Как только голова Аполлинария Дормидонтовича   скрылась из виду,   на горизонте возник его хвост. Бедный, он то и дело запутывался и застревал под корягами, сверху, откуда ни возьмись,  валились на него шишки. Он стукался о стебли, царапался о ветки и, видимо из-за этого, местами он был забинтован, местами заклеен пластырем, а на самый кончик Аполлинарию Дормидонтовичу даже пришлось наложить гипс. Озорной Кузнечик, увидев Хвост, обрадовался и запрыгнул на него с разбегу: «Эх, прокачусь!». Хвост, почувствовав незваного седока, нервно задергался, застучал кончиком по земле, пытаясь сбросить Кузнечика.

Кузнечик  (с трудом удерживаясь верхом на Хвосте). Вот вредина! Ну что ему стоит прокатить меня вон до той ромашки?! Представляете, на прошлой неделе на него наступила каракатица! Ха-ха-ха! Так ему и надо! А вчера!... (смеется) Вчера он застрял в терновнике и, пока его оттуда вытаскивали, он запутался в узелок! Вот умора!  

Пчела (строго грозит кузнечику).  Как тебе не стыдно смеяться над бедным ...

И тут произошло что-то ужасное. Кончик хвоста поднялся и, с разворота, резко ударился о стебель клевера. Кузнечик свалился в одну сторону, Пчела Евдокия Кондратьевна от неожиданности бухнулась  в другую  и выпустила из рук ведерко с драгоценным нектаром. Ведерко опрокинулось и – о, ужас! Просто ужас!

Пчела. О, ужас! Просто ужас! Мой нектар!..  (Хвосту). Я целый день трудилась, а ты, негодяй!

Услышав крик Евдокии Кондратьевны, Аполлинарий Дормидонтович поспешил вернуться обратно, узнать, не нужна ли его помощь.

        Пчела (Хвосту). Тунеядец! Негодник! Как ты посмел! Как ты посмел?! Отвечай!

            Хвост испуганно задрожал, уполз и притаился в ближайших кустах.

        Аполлинарий Дормидонтович. Евдокия Кондратьевна, тетя Дуся, что случилось?

            Пчела. Что случилось?! А это ты у него спроси! (Указывает на Хвост).

            Аполлинарий Дормидонтович (упавшим голосом). Что он опять натворил?

            Пчела разводит руками, всхлипывая над пустым ведерком.

            Аполлинарий Дормидонтович. Ох. Простите, извините. Я думаю, он это сделал не нарочно, нечаянно. Мне страшно неловко, но я должен признаться… Дело в том, что это мой Хвост. Извините. 

            Пчела. Что? (недоверчиво) Твой хвост? Твой?

            Аполлинарий Дормидонтович. Да, к сожалению. (Командует Хвосту.) А ну, вылезай. Вылезай немедленно!

            Кончик Хвоста виновато высовывается из кустов.

            Пчела. А теперь, раз это твой Хвост, то пусть отвечает, как он мог?! Набезобразил – и в кусты? А отвечать кто будет?

            ПАУЗА.

            Аполлинарий Дормидонтович. Он немой.

            Пчела. Как????

            Аполлинарий Дормидонтович. Так, немой и все.

            Пчела. Не твой?! А чей же?!

            Аполлинарий Дормидонтович. Нет, вы меня не так поняли. Он – мой, но он немой.

            Пчела. Шутки шутить вздумал? «Мой – не мой, не мой,  мой….» Смешно ему?!

            Аполлинарий Дормидонтович. Ну, что вы. Поверьте, уважаемая Евдокия Кондратьевна, мне не до смеху. Я только хотел сказать, что Хвост немой, то есть, он не может говорить, а, следовательно, и отвечать за свои поступки. Я же, в свою очередь, приношу вам свои извинения. Поймите, тетя Дуся, и мне нелегко. Ведь он у меня такой длинный, что нет никакой возможности контролировать все его действия и поступки.

            Пчела укоризненно качает головой.

            Аполлинарий Дормидонтович. Простите, пожалуйста, и до свидания. Я приду к вам в гости, как договаривались, когда пойдет дождь.

            Пчела. Нет, уж лучше после дождичка.

            Аполлинарий Дормидонтович. После дождичка?

            Пчела. Именно. После дождичка в четверг. Еще чего не хватало – в гости! Чтоб вы нам со своим негодным хвостом весь улей разворотили? Все соты опрокинули?! Убирайся отсюда! И чтоб ноги твоей… То есть, хвоста твоего, тут не было!

            Аполлинарий Дормидонтович грустно удаляется.

 

СЦЕНА ВТОРАЯ.

             Аполлинарий Дормидонтович очень-очень расстроился и пополз, куда глаза глядят. А куда могут глядеть глаза, если в них застыли слезы? – Правильно: никуда и мимо. С его Хвостом и раньше случались разные неприятности, и, казалось, Аполлинарий Дормидонтович уже привык к этому…(Хотя, как к такому привыкнешь?) Он был очень добрым и воспитанным червяком и поэтому мучительно переживал каждый промах, каждую проделку своего непутевого Хвоста. Так он полз и полз, не замечая ничего, кроме своей тоски, полз и полз… Пока не повстречал Божью Коровку.

Божья Коровка. Осторожней! Под ноги надо смотреть!

Аполлинарий Дормидонтович (вздохнув). Наверное, вы правы.

 

Тут он, наконец, поднял глаза и увидел перед собой очень пожилую, можно даже сказать, старенькую Божью Коровку — вся ее спинка была усеяна черными точками. Точек было так много, что не сразу можно было понять, кто это — Божья Коровка или жук-пожарник.

Аполлинарий Дормидонтович. Простите меня, пожалуйста,  я не нарочно.

 

            Ему стало еще более стыдно и грустно. Так грустно, так грустно, так… Что старенькая Божья Коровка заметила это и сжалилась над несчастным червяком.

 

Божья Коровка. Что с тобой? Почему ты такой грустный?

Аполлинарий Дормидонтович.  Я самый длинный и самый несчастный червяк на всем белом свете!.. Все дело в нем – в этом проклятом Хвосте!.. Все он!... Он…

Хвост спрятался в траву.

Божья Коровка. Значит, в хвосте? Ну-ка, покажи мне его поближе.

Аполлинарий Дормидонтович стыдливо показал свой хвост Божьей Коровке.

Божья Коровка. Ого! Это не хвост… это целое… достояние…

Аполлинарий Дормидонтович. Доставание целое. Из-за него я перессорился уже со всем лесом. Никто не хочет со мной дружить, потому что в самый неподходящий момент…

И в этот момент Хвост случайно залез в норку Светлячка. Хозяин выбежал и помчался за ним.

Светлячок. Вор! Держите вора!!! Он украл у меня… украл…

Хвост, добежав до червяка, свернулся в клубочек и спрятался за спиной Аполлинария Дормидонтовича. Светлячок встал тут же, тяжело дышит от бега.

Божья Коровка. Ну, что ты расшумелся? Приснилось тебе что-то?

Светлячок. Здравствуйте, уважаемая Божья Коровка.  Сколько ж мы с вами не виделись, я думал, вы уже давным-давно улетели на небко. Как я рад вас встретить! Представляете, меня сейчас чуть не ограбили. Только я лег спать после ночной смены, как вдруг в мою норку влез вор!

Божья Коровка. Вот это новость. Как интересно. И что же у вас украли, дорогой Светлячок?

Светлячок. У меня украли сон! И не смейтесь! Я не спал всю ночь: светил заблудшим путникам и влюбленным парочкам, а теперь!

Божья Коровка. Да… теперь… теперь вам не остается ничего другого, как пойти и лечь спать снова.

Светлячок. Вы так думаете?

Божья Коровка. Уверена.

Светлячок. Гм. Сомневаюсь, что это подействует, но, раз сама Божья Коровка мне такое советует… (Уходит.)

Аполлинарий Дормидонтович. Вот видите! И так целые дни напролет! Целыми днями я выцепляю его то из чужих норок, то из чужих ведерок с нектаром, то из чужих… простите…  Вы не представляете, как это плохо – быть червяком. Меня отовсюду гонят. Я всем мешаю. А я так люблю ходить по гостям. Но теперь ни одна букашечка, ни одна таракашечка меня даже на порог не пустит. А все из-за тебя! (Ущипнул себя за Хвост.)

 Божья Коровка. Кажется, я знаю, как тебе помочь. Моя подруга, Улита Никитична, всегда дома. И очень любит принимать гостей. Я дам тебе ее адрес.

Аполлинарий Дормидонтович. Спасибо, вы очень добры.  (Вздыхает.)

Божья Коровка. Что же ты опять опечалился?

Аполлинарий Дормидонтович.  Ваша Улита Никитична, наверное, тоже не захочет дружить со мной.

Божья Коровка. Это еще почему?

Аполлинарий Дормидонтович. Да потому, что у меня нет ни рук, ни ног, ни крылышек. Я ничего не умею. Только ходить в гости, да еще иногда – сочинять стихи.

Божья Коровка. Стихи?

Аполлинарий Дормидонтович. Да. Грустные, в основном. Вот, сейчас, секундочку… Слушайте.

Счастливая Божья Коровка летает по небу так ловко!

А бедный, несчастный червяк хотел бы взлететь – но никак.

Божья Коровка (расчувствовавшись) Да ты – поэт! Знаешь,  Улита Никитична обожает поэзию. Ты непременно должен прочесть ей свои стихи, но только не такие грустные. Хорошо?

Аполлинарий Дормидонтович. Хорошо. Так, где она живет?

Божья Коровка. Совсем недалеко. Видишь вон те колокольчики? От них направо, мимо зарослей подорожника, там растет старый гриб. Под ним и живет Улитка.

Аполлинарий Дормидонтович. Спасибо! Большое вам спасибо! До свидания! (уже на ходу) А она сейчас дома?

Божья Коровка (ему вслед). Она всегда дома! (Подумала и добавила.) И береги свой замечательный хвост! Вот увидишь, он…

            Но Аполлинарий Дормидонтович уже не слышал Божью Коровку, он так спешил поскорей познакомиться с Улиткой, что полз уже довольно быстро. Но тут ему пришлось остановиться, да так резко, что с головы слетела шляпа, а сам он с размаху ударился носом о землю.   Подобрав шляпу и уныло повесив свой бедный нос, Аполлинарий Дормидонтович пополз обратно. Оказалось, что, пока голова Апполинария Дормидонтовича беседовала с Божьей Коровкой, его Хвост зачем-то обмотался вокруг пенька.

И тут терпение Аполлинария Дормидонтовича лопнуло.

Аполлинарий Дормидонтович (в ярости ползая вокруг пенька, чтобы размотаться). Отвратительный! Глупый! Подлый Хвост! Как ты мне надоел! Признайся, ведь ты специально!? Ты вечно суешься, куда не просят! Ты все делаешь мне назло! Запутываешься! Заматываешься! Застреваешь! От тебя одни неприятности. Молчишь?! Молчи!

            От такого «разматывания» у Аполлинария Дормидонтовича даже голова закружилась.

Аполлинарий Дормидонтович. О-хо-хо… Что же ты со мной делаешь? Ладно, пошли домой, горюшко моё.

 

  

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

     Квартира Аполлинария Дормидонтовича. Как известно, червяки живут под землей. Вот и у Аполлинария Дормидонтовича была своя, немного тесноватая и мрачноватая, зато чистая и уютная, земляная избушка.  

Аполлинарий Дормидонтович (примеряя перед зеркалом шляпу). Эй, Хвост! Собирайся! Сегодня Улита Никитична   прислала нам приглашение на чашечку ароматного брусничного чая!

Хвост не реагирует.

Аполлинарий Дормидонтович. Ты слышишь меня, Хвост? Или ты весь день собираешься сидеть дома? На улице замечательная погода!

Хвост, не желая ничего слышать, прячется под кровать.

Аполлинарий Дормидонтович. Почему бы нам не прогуляться, а, Хвост? Тем более, что Улита Никитична наша соседка и живет совсем близко.

Хвост не отвечает.

Аполлинарий Дормидонтович. Даже для здоровья вредно так долго жить без свежего воздуха. Ну же, не ленись. (Он пытается вытащить Хвост из-под кровати. Хвост упирается, цепляется за ножки кровати.) Эй! А ну отцепляйся! Так не честно! Не упрямься, пойдем, вот увидишь, тебе понравится.

Они долго тянут друг друга каждый с свою сторону, то вдруг кажется, что победа на стороне головы, то начинает побеждать Хвост… Наконец, оба выбились из сил, перестали бороться.

Аполлинарий Дормидонтович (тяжело дыша). Да, силой тут ничего не решишь. Послушай, Хвост, давай поговорим по-хорошему. Ты уже вторую неделю не выходишь из дому. Это, конечно, твое дело, но, по-моему, так нельзя. Посмотри на себя – все твои болячки уже прошли, вчера мы сняли гипс, и ты опять как новенький. Не бойся, пойдем вместе, а я обещаю тебе, что с сегодняшнего дня буду ползать аккуратней, внимательнее. Просто мне очень тяжело следить за тобой, ведь ты такой длинный. Очень длинный. Даже слишком длинный…

Наконец, Хвост выглянул из своего укрытия. Отрицательно помотал своим кончиком, как люди качают головой,  в смысле «Нет, не пойду».

Аполлинарий Дормидонтович. Ты что, обиделся? Ну, перестань. Пойдем.

  Хвост  помахал кончиком, как люди машут рукой на прощание.

Аполлинарий Дормидонтович. Значит, не пойдешь. Ну, что ж, так даже проще. Мне некогда больше с тобой возиться, меня ждет Улита Никитична.

 Голова Аполлинария Дормидонтовича удалилась.  Хвост  вздохнул, как это делают люди, которым очень плохо, лег на кровать и накрылся сверху подушкой. Хвост опять остался дома один. А в одиночестве, его постоянно одолевали грустные мысли. На этот раз они одолели его до такой степени, что бедный Хвост Аполлиннария Дормидонтовича решил утопиться в реке.

Он  резко поднялся с кровати и решительно выполз  из домика.

 

СЦЕНА ЧЕРВЕРТАЯ.

  До чего ж хорошо дружить с Улиткой! Никогда не надо беспокоиться, дома ли ваша подруга. Бывает, идешь к кому-нибудь в гости, а сам волнуешься, вдруг хозяин ушел куда-нибудь? Вдруг зря ты к нему направляешься? А Улита Никитична всегда дома, потому что она свой домик на спине носит. Правда, иной раз и ей захочется вдруг попутешествовать. Опять же волноваться не стоит. Далеко не уйдет. Потому что, во-первых, у нее целый дом на спине, а во-вторых, ползают  и вообще все делают улитки  ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ МЕД-ЛЕН-НО…

 

Аполлинарий Дормидонтович торопится в гости к Улитке. А она уже давно выглядывает из своего домика, поджидая соседа.

 

Аполлинарий Дормидонтович (на ходу, еще издалека). Здравствуйте, уважаемая соседка! А вот и я! Простите, я, кажется, опоздал немного? Я так спешил!

Улита Никитична (медленно, растягивая слова). Не спешите, Аполлинарий Дормидонтович! Куда нам торопиться? Чай только что вскипел. Моя матушка всегда мне говорила: «Не торопись, дочка. Нам спешить некуда. Тише едешь – дальше будешь. Поспешишь – людей насмешишь».

Аполлинарий Дормидонтович за это время уже совершенно подполз  к  столику и даже втянул носом аромат брусничного чая.

Аполлинарий Дормидонтович.  Золотые слова, Улита Никитична. Права была ваша матушка, спешка до добра не доводит. Я, к примеру, когда тороплюсь, то и дело зацепляюсь за что-нибудь Хвостом. Из-за этого он больше не желает со мной гулять и сегодня снова остался дома.

Улита Никитична. Очень жаль, что ваш уважаемый Хвост не пришел с вами. Передавайте ему большой привет, когда увидите.

Аполлинарий Дормидонтович (отпивая чай из блюдца). Непременно передам. А знаете, почему я так спешил к вам?

Улита Никитична. Нет, Аполлинарий Дормидонтович, не знаю. Только матушка моя говорила: «Кто никуда не спешит, тот никуда не опаздывает. А спешка хороша лишь при ловле блох». Так-то, Аполлинарий Дормидонтович.

Аполлинарий Дормидонтович. Дело в том, что сегодня утром я сочинил для вас новые стихи. И мне не терпится поскорее их вам прочесть.

Улита Никитична (радостно). Как? Опять стихи? Новые? Читайте! Читайте!

Аполлинарий Дормидонтович (вдохновенно).

Свой дом за плечами таскает улитка.

А в нем табурет, холодильник и плитка,

Диван, телевизор и шкаф-шифоньер.

И это, пожалуй, достойный пример!

На колесах дом с трубой, из трубы дымок.

Крыша едет за тобой, чтобы в дождь не мок.

Чтоб при встрече каждый раз говорить знакомым:

«Я не знаю, как у вас, а у нас…»

Улита Никитична (радостно). «Все дома!» (хлопает в ладоши) Замечательные стихи! Просто гениальные! Какая рифма! Какой слог! Какой глубокий в них смысл! Повторяю, вы, Аполлинарий Дормидонтович, настоящий поэт!

Аполлинарий Дормидонтович (смущенно). Вы, правда, так думаете?

Улита Никитична. Конечно. А теперь, я прошу вас, прочтите еще раз про то, как дымок из трубы и что-то там такое…

Аполлинарий Дормидонтович (откашлялся).

На колесах дом с трубой, из трубы дымок,

Крыша едет за тобой… Ой! Ой!

Вдруг Аполлинарий Дормидонтович страшно испугался чего-то, сбился и, кажется, совсем позабыл и про стихи,  и про чай.

Аполлинарий Дормидонтович (испуганно выпучил глаза). Ой! Ой-ой-ой! Ой-ой-ой-ой-ой-ой!

Улита Никитична (от неожиданности чуть не захлебнулась брусничным чаем). Что с вами, Аполлинарий Дормидонтович?!

Аполлинарий Дормидонтович (взволнованно). Улита Никитична! Простите меня, ваш чай удивительно вкусен, но я, кажется, вынужден вас покинуть. Видите ли, я ещё сам не знаю точно, в чем дело, но, по-моему, у меня такое впечатление, или даже предчувствие, то есть, у меня складывается ощущение, что с моим Хвостом опять что-то нехорошо. Вы понимаете?.. Извините… Мне нужно спешить…

Улита Никитична (удивленно). Куда же вы? Зачем спешить? Не торопитесь, постойте. (И уже себе под нос, ворчливо.) Поспешишь – людей насмешишь. Тише едешь – дальше будешь. Кто никуда не торопится – тот никуда не опаздывает…

 

СЦЕНА  ПЯТАЯ.

  Тем временем, Хвост Аполлинария Дормидонтовича переполз одуванчиковый лес, потом ромашковую рощу, потом пригорок, потом овраг - и оказался на берегу. Сначала он  опустил в воду только самый свой кончик, чтобы проверить, не слишком ли вода холодна для утопания. Да, вода была холодновата. Аполлинарий Дормидонтович, почувствовав, что его Хвост обмакнули в холодную воду, бросился за ним вдогонку  и в скором времени весь оказался на берегу реки. Он увидел, что его Хвост ползает в нерешительности туда-сюда у самой кромки воды.

Аполлинарий Дормидонтович. Та-а-а-к, здрасьте-мордасьте, давно не виделись. Ты чего это мне тут устраиваешь?! (И он поглядел на свой Хвост строго в упор.) Я, видите ли, сижу, пью чай из блюдечка… А он!.. А ты!.. Ты чего это выдумал в речку нырять? Простудиться решил? А? Чего молчишь?

Хвост действительно молчал.

Аполлинарий Дормидонтович. Чего молчишь?! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Хвост не отвечал.

Аполлинарий Дормидонтович (в ярости). Отвечай! Кому говорят!? (ПАУЗА.) А-а-а, ну, конечно. Ты молчишь, потому что  ты немой. То есть, конечно, мой, но у тебя нет языка.

Кончик хвоста утвердительно кивнул.

Аполлинарий Дормидонтович. Ну, извини меня, просто от неожиданности я совершенно забыл об этом.   Так зачем ты сюда приполз? Наверное,   захотел порыбачить? Но ведь я много раз тебе говорил, что рыбалка очень опасна для нас, червяков.

Хвост отрицательно помотал своим кончиком.

Аполлинарий Дормидонтович. Значит, дело не в рыбалке. А в чем же? Может быть, ты  собирался набрать гладких камушков для коллекции? Опять неправильно? Но неужели ты, такой молодой и красивый, решил утопиться в реке?

Хвост кивнул утвердительно.

Аполлинарий Дормидонтович (с ужасом). Я тебя не понимаю! Мы столько лет с тобой прожили вместе, конечно, бывало всякое.… Да, несколько раз на тебя наступали лапой рассеянные зверушки, случалось тебе запутываться в колючем кустарнике, однажды тебя прищемили дверью… Но в остальном ведь все было… эээ… не так уж плохо. Видимо, дело в том, что ты почему-то перестал ходить вместе со мной по гостям. А дома тебе наверняка было очень грустно и одиноко.

Хвост согласился и даже, кажется, вздохнул.

Аполлинарий Дормидонтович. Бедненький, ты, наверное, почувствовал себя лишним и совсем не нужным.

Хвост кивнул и пригорюнился.

Аполлинарий Дормидонтович. Нет, дорогой мой Хвостик, это не так. Поверь, я тобой очень дорожу, ты очень мне нужен.

Хвост изогнулся вопросительным знаком, как бы желая спросить «А зачем?»

Аполлинарий Дормидонтович. Ты хочешь спросить меня, зачем ты мне такой длинный?... Ох… (Он тоже вздохнул.)

  Честно признаться, Аполлинарий Дормидонтович и сам не знал, зачем же у него вырос такой длинный Хвост.

 Аполлинарий Дормидонтович. Ты мне нужен… для того, чтобы… для того, чтобы я… для того, чтобы мы с тобой вместе… чтобы мы вместе с тобой могли бы…

 Аполлинарий Дормидонтович никак не мог закончить свою мысль и вдруг он замолчал.

Он замолчал, потому что увидел очаровательную, неземной красоты Бабочку. Она сидела на листике подорожника и тихонько дрожала.

Аполлинарий Дормидонтович. Здравствуйте, милая Бабочка, у вас удивительные глаза и необыкновенный узор на крылышках. Я вас раньше здесь не видел.

Бабочка. Здравствуйте, уважаемый Червяк. Вы не видели меня, потому что мой дом находится на другом берегу реки.

Бабочка вздохнула, и блестящая слезинка скатилась из ее удивительного глаза.

Аполлинарий Дормидонтович . Почему же вы плачете?

Бабочка. Я плачу, потому что никак не могу вернуться домой. Я порхала над берегом, любовалась, как солнечные лучи отражаются в воде бликами, и вдруг налетел порыв ветра, подхватил меня, и я чуть было не утонула. У меня намокло правое крылышко, и теперь я не могу летать.

Аполлинарий Дормидонтович. Какая досада. Совсем не можете?

Бабочка. Дома, в золотой пудренице, у меня хранится цветочная пыльца. Когда крылышко высохнет, я покрою его этой пыльцой и снова смогу летать. Но как мне попасть домой? На другой берег?

Аполлинарий Дормидонтович. Я очень, очень, очень хочу вам помочь. Но что же делать?  Может… О! Может, вам просто переплыть на другой берег!

Бабочка. Гениально. Но я не умею плавать.

Аполлинарий Дормидонтович. Это несколько затрудняет дело. Но не будь я Аполлинарием Дормидонтовичем… Да, меня зовут Аполлинарий Дормидонтович, учтите. Для вас просто Аполлинарий. А вас?

Бабочка. Меня зовут Виолетта.

Аполлинарий Дормидонтович. О, когда у меня появится время, я сочиню про вас стихотворение. Виолетта, Виолетта, я не забуду наше лето… Где-то я это уже слышал… Но мы отвлеклись. Итак. Плавать наша Виолетта не умеет. О! А может, поживете у меня. Квартирка у меня, конечно, небольшая. Но…

Бабочка. Что вы? За кого вы меня принимаете? Я – бабочка благородная, а не какая-нибудь капустница, у меня, между прочим, знаменитая родословная. Предки мои…

Аполлинарий Дормидонтович. Хорошо! Я придумал! Речка наша не такая уж широкая, значит... значит нам... значит нам нужна небольшая пушечка! Мы зарядим вас туда — и через минуту…

Бабочка. Спасибо. Нет, мне не так срочно. Я подожду.

 Аполлинарий Дормидонтович. О, если бы у меня были руки!.. Если бы у меня были руки, я бы построил для вас прекрасный корабль. Если бы у меня были ноги, я бы разбежался этими ногами, оттолкнулся бы ими,  и перепрыгнул бы на тот берег, и принес бы вам вашу пудреницу. Если бы у меня были крылья, я перенес бы вас по воздуху! Но у меня ничего нет. Только голова и Хвост. Все, что я умею – это сочинять стихи, придумывать рифмы. Например: Хвост – мост. О! Мост — хвост. Гениальная рифма!  Ну, конечно! Как я сразу не догадался?! Вам нужен мост!

Бабочка. Но здесь нет моста. Я погибну?  

Аполлинарий Дормидонтович. Вы не погибнете! Нет!  Я буду вашим мостом!

Аполлинарий Дормидонтович сложился кольцами, а потом выстрелил собой, как пружина. Голова его оказалась на другом берегу реки, а Хвост остался на этом. Он выгнул спину дугой и, честное слово, из него получился замечательный мостик.

Бабочка. Ах! Вы настоящий друг.

И она осторожно перебралась по спине Аполлинария Дормидонтовича с одного берега на другой.

Бабочка. Спасибо вам, вы самый лучший мостик и самый добрый Червяк. Как это замечательно, что есть на свете такие длинные и такие добрые червяки!  Вы разрешите мне называть  вас Аполлоном?

Аполлинарий Дормидонтович. Как вам будет…

 

И тут Виолетта чмокнула его в щеку. Аполлинарий Дормидонтович ужасно засмущался, покраснел и вдруг почувствовал, что по его спине быстро-быстро побежали мурашки. Это были рыжие Муравьи, их было пятеро.

 

Аполлинарий Дормидонтович. (оглядываясь, Муравьям). А вы куда?

Муравьи. Мы – в гости, черные муравьи на том берегу построили новый муравейник, сегодня у них новоселье.

Аполлинарий Дормидонтович. А, ну хорошо, тогда передайте им мои поздравления.

Муравьи. Уважаемый Аполлинарий Дормидонтович, мы очень просим вас прийти на речку вечером и снова поработать мостиком, чтобы мы могли переправиться обратно, на свой берег.

Аполлинарий Дормидонтович. Извините, но сначала я должен посоветоваться со своим Хвостом. (Обращаясь к Хвосту). Друг мой, тебя не затруднит прогуляться со мной вечером до речки и опять поработать мостиком?

 

Хвост, не раздумывая, можно даже сказать, с радостью согласился.

 

Аполлинарий Дормидонтович. Мы согласны.

 

  Уже к вечеру о новом живом мостике по имени Аполлинарий Дормидонтович узнали все жители Волшебного Леса. И на том, и на другом берегу оказалось много разных букашек, таракашек, сороконожек – любителей попутешествовать. Аполлинарий Дормидонтович стал работать мостиком каждый день утром и вечером. Все лесные жители относились теперь к нему с почтительным уважением.

Кузнечик. Ого-го! Вот это мост! Ни в одном лесу нет такого, а у нас есть!

Божья Коровка. И не тяжело тебе так стоять, Аполлинарий Дормидонтович?

Аполлинарий Дормидонтович. Нет, совершенно не тяжело. Я сильный.

Пчела. Ты уж прости меня, Аполлинарий Дормидонтович, что я тогда в сердцах на тебя накричала. Конечно, Хвост ударился о стебель нечаянно, он был не виноват.

Аполлинарий Дормидонтович. Значит, вы больше на нас не сердитесь?

Пчела. Ну, конечно, нет! Знаешь что, приходи сегодня после работы к нам в гости. Я угощу тебя свежайшим цветочным медом.

Аполлинарий Дормидонтович. Большое спасибо, но… дело в том, что… (замялся)

Бабочка. Дело в том, что на сегодня Аполлон уже приглашен в гости. Ко мне.

Аполлинарий Дормидонтович. М-м-м-да.

 

 На Хвост уже никто больше не наступал. Наоборот, при встрече каждый благодарно пожимал кончик Хвоста Аполлинария Дормидонтовича и ему, чего скрывать, это было по душе.

Улита Никитична (на ходу, издалека). Постойте, не расходитесь! Я четыре дня добиралась, чтобы увидеть наш чудесный мост.

Все. Здравствуйте, Улита Никитична!

Улита Никитична. Ну-ка, Кузнечик, поспеши! Надо сделать стол. Я привезла с собой самовар!

Светлячок. А зачем нам кузнец? Нам кузнец ни к чему. (С тех пор, как Светлячка «чуть было не ограбили»,  он все свое носит с собой.  К  примеру, вот -  складной стол.)

Светлячок расправил стол, Улита поставила на него самовар, Пчела принесла мед, Божья Коровка — чашки. Кузнечик — стулья. Все сели за стол и вдруг…

Аполлинарий Дормидонтович. А у меня для вас новая поэма. «Хвост и мост»:

Он следовал за мною по пятам,

Везде, как Хвост, за мною волочился.

Его все обижали тут и там,

Пока счастливый случай не случился.

Я часто был к нему несправедлив,

Мой верный Хвост сносил обиды стойко.

Теперь же - грациозен, горделив –

Над бурной речкой выполняет стойку.

Как счастлив я! Как горд своим Хвостом!

Все стало в жизни просто и понятно.

Я каждый день работаю мостом,

И это мне не трудно, а приятно!

 

Все. Браво! Браво!

 

 

АПЛОДИСМЕНТЫ.

 

Аполлинарий Дормидонтович с головы до кончика Хвоста чувствовал себя очень полезным и нужным. А со спасенной им Бабочкой у него завязалась сказочная дружба. Надо будет написать об этом другую сказку, потому что эта уже кончилась.

 

ЗАНАВЕС.